Упрямое утреннее солнце тянуло тонкие руки через неплотно задернутые бархатные портьеры, стараясь достать до огромной кровати под лиловым балдахином.

«Здравствуй, солнце!» - проснувшись, подумала Инфанта и улыбнулась. Потом она подумала, что сегодня у нее День Рождения. Она представила себе разноцветные коробки с подарками и фейерверк. И улыбнулась еще шире. Но тут же нахмурилась: сегодня ей исполнялось шестнадцать лет. А именно в шестнадцать лет любая благовоспитанная инфанта должна была выйти замуж. По крайней мере, родители Инфанты были в этом абсолютно убеждены.

читать дальше «Совсем скоро ты станешь женой какого-нибудь принца, а потом настоящей Королевой» - часто говаривал отец Инфанты и гладил ее по голове.

«Еще не скоро…» - думала Инфанта, целовала отца в щеку и убегала играть в сад.

Но, оказалось, что скоро. То есть, это «скоро» наступило гораздо быстрее, чем того хотелось Инфанте.

Она не хотела замуж. Чужие страны казались ей холодными и неприветливыми. Она представляла себе мрачные серые замки, где в мансардах по ночам завывает ветер, а огромные черные волны разбиваются о каменные стены и с яростным шипением уползают обратно, в темное злое море.

Она выросла среди солнца и ярких мальв, растущих под ее балконом. Ее сердечку были милы желтые тропинки в парке, уводящие в заросли дурманных олеандров и магнолий. Ее море не было темным и злым – оно было тихим и ясным, как ее глаза. Ее замок не был серым и неуютным – он был золотистый, как ее кожа. А на рассвете на стенах башен играл румянец. Точь-в точь, как на щеках Инфанты, когда она, вдоволь наигравшись с подругами, присаживалась отдохнуть на ажурную скамейку под кипарисом. Нет, Инфанта совсем не хотела замуж.

Но и портить себе Праздник она тоже не хотела.

«В конце концов, не поведут же меня к алтарю прямо сегодня!» - беззаботно подумала она, соскочила с кровати и босиком побежала по прохладным мраморным плитам пола к окну. Раздвинув портьеры, Инфанта распахнула окно и зажмурилась. Яркое южное солнце било ей в глаза, воздух был чист и наполнен ароматом тысяч цветов, ковром устилавших сад.

Тяжелая дубовая дверь, ведущая в спальню, приоткрылась и на пороге появилась горничная Инфанты.

- О, донна, вы босая! – в ужасе воскликнула служанка – Вы простудитесь!

Она схватила бархатные, расшитые жемчугом туфельки Инфанты и кинулась к своей госпоже. Но та не дала себя обуть. Подхватив девушку под руку, Инфанта закружилась с ней в дурашливом танце.

- Как славно, Беатриче, - кричала она – Как славно! Сегодня мой Праздник. Я хочу, чтобы сегодня все были счастливы так же, как я! Пой, Беатриче!

- Что петь, моя донна? – смеясь, спросила Беатриче.

- Пой самые лучшие свои песни! Ты дивно поешь. Пой ту, где девушка полюбила художника. Нет! Не надо! Сегодня слышать ничего не хочу о замужестве! Пой ту, где звезды разговаривают с морем, ну…помнишь, где они пытаются достать свое отражение в воде? Такая смешная песня... Пой, Беатриче!

- Я спою, донна, - запыхавшись, отвечала горничная – Только, когда вы изволите обуться.

- О, какая ты скучная, Биче! - капризно надула губки Инфанта, усаживаясь на постель и позволяя служанке надеть на себя туфли.

Беатриче подвела госпожу к зеркалу, взяла гребень и, расчесывая непослушные черные кудри Инфанты, тихо запела. Инфанта улыбалась и подпевала, когда ей удавалось вспомнить слова старинной баллады про море и звезды.



Облаченная в светло-голубое атласное платье, с фиалками в волосах, Инфанта спустилась в залу. Поджидавшие ее Король и Королева поднялись навстречу дочери.

«Девочка моя» - сказал отец Инфанты, целуя ее в лоб – «Будь счастлива». А Королева улыбнулась сквозь слезы и прошептала: «Совсем большая…».

Инфанта обняла отца, поцеловала мать и в нетерпении стала озираться по сторонам в поисках подарков. Они не заставили себя ждать. Двери в залу распахнулись, и степенные лакеи в бархатных ливреях внесли серебряные подносы, уставленные множеством ярких коробок.

«Подарки!» - восторженно воскликнула Инфанта и бросилась рассматривать принесенные сюрпризы. Каждый раз, распаковывая очередную коробку, она радостно вскрикивала и смеялась, было ли то аметистовое ожерелье или кукла из китайского фарфора.

Когда, наконец, очередь дошла до главного подарка – от Короля и Королевы, щеки Инфанты полыхали, как лепестки шиповника. Она знала, что родители всегда преподносят на День Рождения единственной дочери что-то особенное.

Инфанта вспомнила, что в прошлом году это была Кармелита – чистокровная арабская краковая лошадь. Инфанта и Кармелита почти сразу стали друзьями. Часто можно было видеть, как по утрам юная принцесса, оседлав свою легконогую подругу, мчалась по линии прибоя, взбивая фонтаны соленых брызг.

И теперь Инфанта подпрыгивала от нетерпения и по-детски хлопала в ладоши, ожидая, что же в этот, такой важный День Рождения, подарят ей венценосные родители.

К ее изумлению, на подносе, который внес последний лакей, лежал всего лишь свиток, перевязанный гербовой лентой. Король-отец торжественно взял бумагу и с улыбкой протянул ее дочери. Инфанта озадаченно взяла документ, развернула и стала читать:

«Мы, Король Хосе Родриго Карлос Монтанья, даруем Нашей дочери, Инфанте Испанской Фернанде Марии Лауре каталонский замок с земельными угодьями…»

Инфанте захотелось кричать от счастья – теперь у нее будет свой замок! Может быть, она даже заведет там собственную охоту. Ах, как мило она будет смотреться в пурпурной амазонке, сидя верхом на Кармелите, и окруженная сворой породистых гончих…

Она засмеялась и стала читать дальше:

«…Замок переходит в полное и нераздельное владение Инфанты Испанской только после того, как Фернанда Мария Лаура свяжет себя узами брака…»

Румянец схлынул со щек Инфанты. Она выронила свиток и расплакалась. Обеспокоенные родители бросились утешать дочь. Но Инфанта не желала успокаиваться. Слезы ручьями лились по ее щекам, а она всхлипывала и приговаривала «Замуж…я должна выйти замуж…я не хочу…не хочу…».

- Фернанда. – строго проговорил отец. Он называл Инфанту полным именем только когда очень сердился. – Ты не должна так говорить. Ты – Инфанта Испанская. Это твой долг. Долг перед твоим народом. Удачное замужество может стать залогом прочного мира и также сделать страну, которой ты будешь править, нашим другом и союзником.

- Ах, опять политика! – вскричала Инфанта. – Почему я? Почему я должна приносить себя в жертву, только, чтобы у Испании были союзники? Сейчас что, война? Голод? Почему я должна укреплять какие-то связи и для этого оставить навсегда дом…мой дом…

Праздничный завтрак был безнадежно испорчен. Инфанта убежала в свою спальню и не желала выходить оттуда вплоть до самого вечера, сколь бы настойчиво не уговаривали ее родители и слуги.

Однако, с наступлением сумерек, она, выглянув в окно, увидела, как лужайка под ее балконам одевается в яркие полотнища, а деревья украшаются разноцветными китайскими фонариками. Тогда Инфанта вытерла слезы и позвала горничную. Взволнованная затворничеством госпожи Беатриче прибежала еще до того, как звон медного колокольчика растворился в полумраке коридора.

- Одеваться, Биче. – насупившись, распорядилась Инфанта. – И принеси поесть…я голодна, как волк, но не хочу, чтобы вечером все приняли меня за обжору.

- Слушаю, госпожа. – радостно воскликнула горничная.



Вернувшись, Беатриче поставила на резной эбеновый столик поднос с сыром и фруктами. Инфанта, поев и выпив глоток вина, тотчас повеселела.

- А что, Биче, фейерверк будет?

- Как же, госпожа, непременно будет. Только не велено Вам ничего рассказывать.

- Ну, расскажи, Биче! А я буду радоваться так, будто ничего не знаю!

- Нет, донна, не велено. – улыбнулась Биче, завязывая шнуровку тугого корсета.



Она была всего на два года старше Инфанты, но относилась к своей госпоже, как к ребенку. Впрочем, ребенком Инфанта и была. Порою, капризным и своенравным, но добрым и искренним.



И теперь она, совсем забыв про утренние слезы, вертелась перед огромным зеркалом, разглядывая свое праздничное платье. Темно-синий атлас, расшитый жемчугом и топазами шелестел и переливался, как морские волны в лунном свете. Убранная цветами головка, увенчанная маленькой алмазной диадемой, напоминала голову греческой статуи.



Праздник был в самом разгаре. Знатные гости, поздравив именинницу, расселись за богато накрытыми столами. Музыканты старались вовсю. Инфанта танцевала уже восьмой танец. Несмотря на прохладу августовской ночи, ей было жарко. Черный локон выбился из прически и щекотал шею. Инфанте было очень весело. Закончив сальтареллу, она присела в книксене перед очередным кавалером и побежала в замок, причесаться.

«Биче! Биче, где ты?» - кричала принцесса, открывая дверь в спальню. Ей не хотелось терять ни минуты – совсем скоро должен был начаться фейерверк. Когда Инфанта вбежала в свои покои, сперва, в полумраке, ей показалось, что Беатриче стоит у окна и смотрит на веселящихся гостей.

«Биче, ну же!» - топнула ногой принцесса – «Мне нужно поправить волосы! Да лавандовую воду подай, очень жарко…»

Но тот, кто стоял у окна, не был горничной Инфанты…