Я не знаю, зачем я это делаю, но делаю...

Я попробую поместить здесь свой бред. Этот бред был очень нужен мне, может быть он хоть чуть-чуть будет интересен еще кому-нибудь...

Итак...



СИРЕНЕВОЕ СОЛНЦЕ



ххх



Помню сиреневое солнце, которое садилось в море. Я тогда еще подумала "Странно...почему здесь в воде не бывает отражений? Было бы так красиво - сиреневая дорожка на золотистой морской глади".

Тогда мне и в голову прийти не могло, что всего этого нет. Что все это давно умерло, а миражи забывчивы...они и не вспомнили, что небо должно отражаться в море.

Я помню тогда на берегу мы встретили мальчика. Он был бы очень красив, если бы не странный, отталкивающий, до брезгливости, цвет кожи.

Он, не мигая, смотрел на нас черными, без зрачков, глазами, и нам вдруг стало страшно. Мы бежали по берегу моря, которого не было, от существа, которое умерло несколько миллионов лет назад, подгоняемые почти животным страхом...потом уже мне пришло в голову, что мы ведь в своей жизни очень часто боимся того, чего нет. Теперь мне снятся странные сны….



Глава 1. Хмурое утро



Бывают дни, когда с самого утра понимаешь, что окружающие тебя люди и вещи сговорились совместно портить тебе настроение. Лидерство в этой череде гадостей, без сомнения, принадлежит будильнику. Эта тварь как будто знает, что я могу и не совладать с собой и покуситься на его жалкую будильничью жизнь. И, поэтому, всегда оказывается на почтительном расстоянии от кровати, дабы не полететь, ненароком, в окно. «Сука» - ворчу я, нашаривая в темноте тапочки. Нет, ну я же точно помню, что, когда я вчера ложилась спать у меня было две ноги! Почему тогда тапочек одинок? Что за Оле Лукойе приходит по ночам и запихивает один тапок под диван, да так, что вытащить его оттуда, не начав двигать мебель, невозможно. Пнув диван босой ногой, выключаю будильник и волочусь в одном тапочке в ванную.

Отражающийся от голубого кафеля галогеновый свет режет глаза даже через закрытые веки. «Раз, два, три» - командую себе и, наконец, прозреваю. Злое помятое лицо в зеркале щурится. Тоже к свету привыкает. Здороваемся. «Ничего» - вполне миролюбиво шепчу я – «Сейчас мы из тебя принцессу делать будем». Лицо скучает. Не верит, сволочь.

Полчаса уходит на борьбу с отражением. Под действием косметики помятость становится чуть менее заметной, но выражение физиономии в зеркале изменить не удается. «Ладно, ничья» - соглашаюсь я и плетусь на кухню. Ужасно хочется курить. Желудок против. Я соглашаюсь, хотя в мозгу, как мантра, крутится строчка Макса Леонидова «…сигаретный дым натощак…»…кофе…мне нужен кофе!

Почему-то кажется, что такая вещь, как фильтры для кофеварки в доме иссякнуть не может. Может! Залитая кипятком кофейная гуща хрустит на зубах, становится безысходно грустно. Закуриваю. Очень хочется спать.

Вылетаю из подъезда на двадцать минут позже, чем нужно. Холодно, метет снег, во рту все еще скрипит молотый кофе. Хочу умереть. Интересно, почему перестали растапливать лед на тротуарах? Или расходы на медицинское страхование меньше, чем стоят эти их дурацкие реагенты? Вот мне еще ногу сейчас сломать…тогда не придется тапочек из-под дивана выковыривать… «хорошо тому живется, у кого одна нога…».