Глава 7. Hors-La-Loi



Не знаю, сколько я пробыла без сознания. Наверное, часа полтора. Очнувшись, я открыла глаза и обнаружила, что лежу на собственном диване, а на лбу у меня уютно устроилось смоченное холодной водой полотенце.

«Боже!» - подумала я. – «Сделай так, чтобы это был сон. А потом я приду на работу и буду у всех спрашивать, к чему сниться, что человека похитила?…».

Но сном это, вопреки моим молитвам, не оказалось.

Похищенный сидел на краешке постели и смотрел на меня.

- Что я натворила? – поинтересовалась я, скорее у себя, нежели у него.

– С ума сошла… - ответила я себе.

- Ты меня украла – встрял Егор в мой диалог с самой собой.

Он убрал с моего лба полотенце и погладил меня по щеке. Голова раскалывалась.

Медленно, чтобы не трясти пульсирующие от боли мозги, я приподнялась.

- Послушай, - сказала я. – Ты должен вернуться. Я сделала большую глупость. До сих пор не могу поверить…Наверное, я нездорова…

- А ты? Что будешь делать ты?

- Я тоже вернусь. За вещами.

- Глупая, ты что, не понимаешь, что тебе уголовное дело грозит? Да ваше заведение устроит тебе показательное четвертование, чтобы перед минздравом оправдаться за халатность персонала. Это, во-первых. Во-вторых, ты же профессионал, где ты видела психа, который по доброй воле в дурдом возвращается? Вот и я не вернусь. – он улыбнулся, но тут же помрачнел – Теперь, Сашенька, обратного пути нет. Теперь мне придется, – он сделал ударение на слове «придется». - Тебе все рассказать. Но, конечно, не здесь и не сейчас. Ты ведь понимаешь, что нас будут искать? Собери самое необходимое. Теперь моя очередь тебя похищать.

Он вдруг наклонился и поцеловал меня.

Задержаться нам все-таки пришлось…



Минут через сорок, я, как оглашенная, носилась по квартире, кидая в сумку какие-то колготки, белье, зубную щетку…Егор, тем временем, вызвал такси.

Только, сев в машину, я додумалась поинтересоваться, куда же мы все-таки едем.

- Ну, ты же понимаешь, что мы теперь с тобой оба вне закона. Как говорят французы, hors-la-loi. – обнял он меня – Ну, ты - закоренелая злодейка, конечно, больше. Буду покрывать воровку…тоже, между прочим – статья. Но, что поделаешь – с улыбкой вздохнул он. – Придется тебя прятать.

Мне показалось, что вот прямо сейчас, тут, в стареньком Фольксвагене, я окончательно помешаюсь. Правда, я еще не решила, отчего – от страха или от счастья.

Полчаса дребежжания по пустым ночным улицам, и наше такси остановилось перед въездом на территорию элитного жилого комплекса на Ленинском проспекте.

- Солнце, – прошептал мне на ухо Егор. – Мне придется попросить тебя подождать здесь. Не хочу лишний раз рисковать. Я только возьму кое-что из вещей и вернусь.

Он расплатился с таксистом и ушел, а я села на скамейку перед будкой охраников и закурила. «Вот ты, в каком доме живешь, Григорий Станиславович! Буржуй ты, большевиками недорезанный!» - нежно думала я, поглядывая на освещенные прожекторами красные кирпичные небоскребы с зелеными крышами.

Минут через двадцать перед моей лавочкой остановилась новенькая серебристая Ауди. Мой ненаглядный «недорезанный большевиками буржуй», успевший сменить костюм на джинсы, водолазку и куртку, выскочил, взял мою сумку и усадил меня в машину.

- Я уже замерзла, - решила я покапризничать. Он повернулся и поцеловал меня в щеку.

- Я бы на твоем месте не очень-то привередничал бы, рецидивистка.

- Почему - рецидивистка? Я еще никогда никого не крала. Ты у меня - первый.

- Приятно, черт побери!

Он вел машину, изредка поглядывая на меня. Я ничего не спрашивала. Поняла только, что движемся мы куда-то в сторону Внуково, впрочем, мне было все равно. Как там говорила Мерилин Монро в «В джазе только девушки»? Главное, не как (в моем случае – куда) едешь, главное, с кем едешь… На встречу бежали янтарные фонари, и, как будто, махали мне руками, прощаясь. Я покидала свою, теперь уже кажущуюся бессмысленной и бестолковой, прошлую жизнь. Что теперь будет?

Я проснулась оттого, что Егор пытался взять меня на руки. Сделать это и так не очень-то легко, несмотря на все мои диетические извращения, а уж с пассажирского сиденья приземистой Ауди, тем более.

- Ты что?! – запротестовала я, вырываясь. – Надорвешься.

Я вышла из машины. Мы стояли перед крыльцом белого двухэтажного коттеджа. «Вот это да!» - как обычно, не к месту, подумала я. –«Подполье – что надо»!

- Это…твой?

- Нет, солнышко. Ехать ко мне сейчас было бы крайне неблагоразумно.

«Хм!» - плотоядно облизнулась я – «Значит свой, все-таки, имеется».

Мы вошли в дом. Он запер дверь изнутри.

- Солнце, меня отрубает, мы оба должны поспать.

- Ага! – решила я пококетничать, вспомнив события четырехчасовой давности.

- Ага. – рассмеялся он. – И глазки мне не «строй». Во-первых, у тебя все равно не получится, потому что они у тебя «в кучку», а во-вторых, я от усталости почти уже ничего не вижу.

Я уснула, едва положив голову на подушку. И опять мне снились квазары. Много прекрасных, огромных квазаров. И мне было глубоко наплевать, что это такое.





Был вечер. Мы сидели на полу в зале, освещенном, одним только камином. Все происходящее казалось мне какой-то параллельной реальностью. Пятым измерением. Впрочем, в этом измерении, пока что, еще вполне сносно можно было существовать.

Может быть, я еще до конца не пришла в себя, а, может, последний бокал Божоле был лишним, но я вдруг начала сомневаться: а настоящее ли это все вообще? Я решила убедиться в этом эмпирическим путем. Сначала украдкой ущипнула себя за запястье. Больно, елки! Потом - за коленку. Ой!

Затем повернулась к Егору.

- Сашка, не вздумай меня щипать! У меня низкий болевой порог.

- Ты понимаешь, - ошалело сказала я. – Я чего-то вдруг перестала верить, что это все это на самом деле…

- На самом - на самом! – улыбнулся он. – Я сейчас тебе расскажу, как все было. Ты, если хочешь знать, опасная преступница. Воспользовавшись своим служебным положением, ты похитила из больницы пациента и взяла его в заложники. Причем, начала всячески издеваться. Взять хотя бы то, что в течение двадцати часов ты заставила его трижды удовлетворять твои низменные прихоти, а ведь несчастный заложник уже, между прочим, не мальчик. А теперь ты еще и щиплешься. Ты – рабовладелица и садистка. Но мне, почему-то, кажется…что я тебя люблю… Выходит, я, по натуре, мазохист...





Я зажмурилась. Так, что перед глазами поплыли огненные круги. За эту минуту я была готова еще раз десять пережить все ужасы сегодняшней ночи.